Требуются лидеры

Итак, главной особенностью того состава, с которым мы начали 36-й чемпионат СССР в 1981 году, была юность и неопытность игроков. Самым опытным, самым, простите, «старым» хоккеистом в команде оказался Владислав Третьяк. Да, да, тот самый Владик, которого мы еще совсем недавно называли «юным Третьяком». Владиславу осенью 1981 года было 29 лет. Ни в одной команде не было такого молодого «старичка». У другой «моей» команды, у динамовцев Риги, в заявочном списке кроме трех сверстников Третьяка были еще и хоккеисты, родившиеся в 1950, 1949 и 1948 годах.

Стоит ли удивляться, что уже тогда нашими лидерами мы принуждены были называть тех игроков, которым было 22—23 года: Сергея Макарова и Вячеслава Фетисова, Алексея Касатонова и Владимира Крутова. Впрочем, год рождения Крутова — 1960-й, как и центрального нападающего первого звена Игоря Ларионова. Немногим старше Николай Дроздецкий, Ирек Гимаев, Сергей Бабинов. Конечно, у нас были ветераны, такие, как Виктор Жлуктов, Алексей Волченков, Александр Лобанов. Но ведь Жлуктов родился в 1954 году, и называя его ветераном, хотелось взять это слово в кавычки: Виктору было в ту пору 27 лет.

На наших собраниях и беседах, на установках на матч и на разборах матчей мы доказывали ребятам, убеждали их, что начинать играть новые роли — лидеров, вожаков коллектива можно (и приходится) и в 21—23 года. И если еще вчера тренеры говорили, что надо перенимать опыт старших, учиться у них, то сегодня в беседах с Макаровым и Фетисовым акценты приходилось менять: надо передавать опыт, пусть он пока и невелик, нужно учить младших. И учиться самим, и учить тех, кто еще моложе. Учить не только тонкостям хоккея, но и отношению к игре, к коллективу, в котором живешь, играешь.

Нам некогда было ждать: не только Макаров и Фетисов, но и Крутов, Ларионов, Касатонов, Дроздецкий должны были стать звездами сегодня, сейчас, а не тогда, когда придет их пора, их время, и вести — своим примером — за собой молодых. 

Беседуя с хоккеистами первой пятерки ЦСКА, я старался увлечь их высокой целью. Мне хотелось, чтобы они поняли, что задача заключается не только в том, чтобы хорошо играть в отдельных, решающих матчах. Задача молодых лидеров была неизмеримо сложнее — укрепить ЦСКА и быть опорой сборной. И все это, несмотря на возраст, несмотря на то что у них может быть право на скидку из-за недостатка опыта.

Однажды спустя два года, весной 1983-го, меня спросили: что было самым трудным в работе тренера, возглавляющего команду, которая в седьмой раз подряд стала чемпионом страны? Подбор игроков? Формирование звеньев? Выбор тактики? Атлетическая подготовка хоккеистов?

Все это, несомненно, важно.

Но самым трудным, невероятно сложным было для меня в том сезоне, что начался осенью 1981 года, все-таки иное. Постоянная, бесконечная работа с лидерами команды. Не только мне, тренеру, но всем нам, всему коллективу, важно было, чтобы Макаров и Крутое, Фетисов и Ларионов, Жлуктов и Касатонов поняли, что волей обстоятельств на их плечи легла трудная, но и поднимающая их ответственность.

Становление человека, формирование его характера — процесс сложный. Могут быть и остановки, и отклонения в сторону, и даже отступления назад. Но еще более непростым считаю я становление коллектива — суммы разных характеров, суммы непохожих, порой взаимоисключающих устремлений.

Говорю о хоккейной команде.

Все, казалось, поняли молодые спортсмены. Хоккеисты звена Ларионова прониклись новой, нелегкой для них ответственностью, стали лидерами коллектива.
Месяца на два. Или менее того.

Успехи обманули их, ввели в заблуждение. Появились очевидные признаки зазнайства. Нападающие и защитники стали выяснять, чей вклад больше, кто играет лучше, сильнее...

Как, с какими словами обращался я к ребятам? По-разному. Едва ли следует говорить с Крутовым, например, так же, как, скажем, с Макаровым или Дроздецким. И если с кем-то можно и нужно говорить резко, то, например, с Вячеславом Быковым разумнее беседовать мягко: он человек исключительно добросовестный и обязательный.

Понятно, что возникают порой ситуации, в которых тренеру некогда заботиться о выражениях: команда проигрывает, матч идет к концу, разница в шайбах невелика, игра может быть еще спасена и тренер лихорадочно ищет пути и возможности усиления действий команды.

Стараюсь не попадать в такие ситуации, стараюсь сдерживаться, контролировать себя. Признаюсь, получается не всегда. К сожалению. К глубокому моему сожалению.

Однажды на меня обиделся Фетисов. Замечательный хоккеист, прекрасный человек. Умница, понимает все, умеет воспринимать критику, делать правильные выводы. Слава — ранимый человек, и голос в разговоре с ним повышать не нужно. Даже если допускает он самые очевидные ошибки, то это потому, что рвется он как можно больше сделать для победы своей команды. И вот в матче с «Химиком» я сделал нашему капитану резкое замечание, Слава покраснел, надулся, сел подальше от тренера — явно не желает ни отвечать мне, ни разговаривать со мной.

Потом мы объяснились.

Сказал Вячеславу, что обижаться в таких случаях не надо. Идет бой, и главное — наш успех. Общий успех. Потом мы все спокойно обсудим, тщательно разберем, и, если я не прав — по существу ли, по форме,— я непременно при всех попрошу прощения. Но не надо во время матча вставать в позу, капризничать, выяснять отношения. Никто из нас не имеет права во время матча обижаться. Дело, еще раз напомню, выше нас, и забывать об этом мы не можем.

В ЦСКА, как и в любой другой команде, играют хоккеисты разного класса, разного опыта, с неодинаковыми задатками и умением. С неодинаковой перспективой. С разными характерами. С разными, наконец, возможностями. Одним словом, обычный коллектив. Ведь и инженеры, и строители, и врачи, работающие вместе, рядом, военнослужащие того или иного подразделения тоже люди разной степени одарённости или таланта.

Не боюсь сказать игроку, что природа к нему особенно щедра. А коли так, то и команда, и тренеры, да и сами одаренные игроки вправе рассчитывать на то, что их отдача может и должна быть выше. Не в одном матче. Постоянно. Стараюсь доказать Макарову, Фетисову, их партнерам, что они пришли в ЦСКА, в сборную, в большой спорт не на год и не на два. Плохо, когда лидеры чувствуют свою ответственность только год-другой. А так, к сожалению, случается. Так, к сожалению, было и в ЦСКА — напоминаю сейчас о звене, где объединены были Сергей Капустин, Виктор Жлуктов и Хелмут Балдерис. Нам нужны не кометы, нужны звезды, которые будут светить, будут показывать высокие результаты в течение многих лет.

Говорю с молодыми хоккеистами откровенно, не приуменьшаю их возможности, их роль в коллективе, не боюсь, что они зазнаются. Но не устаю вместе с тем повторять, что путь к стабильным успехам — в большом, объемном, творческом труде. Ежедневном и кропотливом труде, рассчитанном не на год, а на всю жизнь.

Внутренняя дисциплина у лидеров должна быть выше, чем у всех остальных спортсменов, они призваны постоянно заботиться о своем совершенствовании, ибо быть первыми очень трудно, если речь идет о тех первых, кто не сдает свои позиции долгие годы.

В ЦСКА, как, видимо, и в любом другом спортивном коллективе, есть свои традиции, свои особенности. И если такая черта, как, например, вера каждого игрока в помощь партнеров по звену, присуща не одним лишь армейцам,  то вот «психология победителя», «привычка» к постоянным победам, стремление к успеху в каждом матче — качества не слишком распространенные, и хоккеист, игравший вчера в «Тракторе» или в «Химике», не сразу воспринимает этот настрой, не сразу понимает, что он должен играть с полной отдачей сил в каждом матче.

У хоккея, считаю я, не может быть «отгулов», работы вполсилы. А такое отношение к делу в решающей мере зависит от лидеров команды.